Сибирские каникулы

СНЕГ. В моем детстве был снег. Я даже не могу сейчас сказать, было его мало или много, хороший он был, или не очень… Никто его не оценивал, он просто выпадал и ложился, и это было нормально, естественно и абсолютно незыблемо. Ну, вот как листья на деревьях. Каждый год в определенное время на деревьях появляются листья. Иногда – чуть раньше, иногда – заставляют себя лишнюю недельку подождать… Но ни разу еще (тьфу-тьфу-тьфу) не было такого, чтобы до середины лета мы напряженно и нервно вглядывались в голые ветки, в надежде разглядеть там что-то зелененькое. А вот со снегом последние года три или четыре происходит какая-то полная ерунда. В дефиците он нынче. 

И по закону подлости, именно три года назад меня неизлечимо подкосила эта зависимость под названием "горные лыжи". Давным-давно я в шутку надела горнолыжные ботинки моей подруги и встегнулась в лыжи прямо у нее в комнате. Попробовала присесть, сделать пару шагов вбок и поняла, что спускаться в ЭТОМ с горы могут только люди больные на всю голову, к каковым себя я не относила. После этого мне даже снились кошмары, в которых я ехала вверх на подъемнике с лыжами на ногах, и, просыпаясь, я с облегчением понимала, что это только сон. А 15 лет спустя Данила сначала почти заставил, а потом научил меня кататься… Теперь я отношусь к тем людям, которым снег необходим как воздух, и если 10 декабря градусник показывает +7, в душе нарастает паника. Я, конечно, не истеричка, я держу себя в руках.

Я почти нормальный человек, мне есть чем заняться, кроме как носиться по склону на двух дощечках, прикрепленных к ногам. Но все труднее и труднее оставаться в ровном настроении, все сильнее накрывает усталость от серо-коричневой действительности, и все меньше остается сил и жизненной энергии. Нужна перезагрузка и подзарядка. И в какой-то наиболее критический момент откуда-то свыше снисходит решение – ехать на Новый год в Новосибирск к сестре, а оттуда хоть на несколько денечков – в Горную Шорию, где по слухам пока еще навалом снега. Говорят, что его там так много, и он там так хорош, что для чемпионата России в бесснежную Москву везли снег фурами именно оттуда, за четыре тысячи километров. Безумное решение людей, осатаневших в Москве без снега. Кажется, я их понимаю.

Шерегеш. В 5 утра по местному времени, потягиваясь и разминаясь, мы вышли из автобуса. Мороз под 30 кусал нос и щеки, заставлял приплясывать с лыжами наперевес. В поисках дома, где нас ждала Пума, мы дали спросонья по поселку приличный крюк. По дороге наше воображение поразили сугробы до второго этажа, и сосульки почти до первого. Вспоминая Домбай, я вглядывалась в темное небо в попытке разглядеть над крышами домов горные вершины, но ничего подобного не увидела. "А где же горы?" — "А тут гор-то нет", – рассмеялся Данила. Я подумала, что он так пошутил. Ну вот, наконец-то мы нашли нужный дом, осталось сделать последний рывок – затащить громоздкие сумки и лыжи на второй этаж по рассохшейся покосившейся деревянной лестнице. "На дне" – почему-то пришло на ум при виде подъезда. Пума героически разместила весь наш табор, и мы повалились доспать три часа. Забегая вперед, хочу сказать, что минимум на 50% нашим отличным впечатлением от поездки мы обязаны Пуме, подруге сестры, инструктору по сноуборду, и просто замечательному и душевному человеку. Она устроила нас без хлопот на квартире, она возила нас каждый день на гору и с горы, она поставила Лизку и Сашку на доски (переманив, кстати, Лизку из клана лыжников) и она провела Данилу по лесным "внетрассам", ради которых и стоило ехать в Шерегеш. Так что Пума, солнце, спасибо тебе огромное еще раз, что бы мы без тебя делали.

Гора Зеленая. "Сидя на красивом холме…" Утро было солнечным и тихим. Наши профи-бордеры ворчали на растущее давление, не обещающее снегопада, но я радовалась погодке безмерно. Солнце вытворяло со снегом какие-то чудеса: он переставал быть белым, и начинал сиять как в калейдоскопе всеми цветами радуги – от золотисто-изумрудного и розово-сиреневого, на освещенных перегибах сугробов, до кобальтово-синего – в тени. Холодный воздух сполз в долину, остался в поселке, и на горе было около -10, что при сухом и безветренном воздухе воспринималось намного комфортнее, чем 0 в Москве. Горка казалась снизу маленькой и домашней, народу было не очень много, вопреки моим опасениям, ведь новогодние каникулы – самый страшный сезон очередей и толкотни на склоне. Видимо, все же кризис делает свое черное дело: многим пришлось отказаться от горнолыжного отдыха.

Тем удивительнее, что цены на гостиницы остались абсолютно, на мой взгляд, неадекватными, ну, да нам до них, к счастью, не было никакого дела. На самую верхушку горы Зеленой можно было попасть на длинной двухкреселке или на двух бугелях. Удивительно, но на креселку стояла очередь минут на 15-20, а бугели были абсолютно свободны, хотя подъем на двух бугелях занимал меньше времени. Правда, Лизка с Сашкой, делающие первые шаги на борде, подниматься на бугеле еще не научились, и толкались в очереди. А я за целый день катания от постоянных подъемов на бугеле больше уставала, пару спусков в день бугели все же отнимали. Но уж лучше отдохнуть в кафешке за стаканчиком чая, чем в очереди на креселку, да и нечего на бугель пенять, нужно подтягивать физподготовку.

И вот, впервые забравшись на вершину Зеленой, я стояла и огладывала окрестности. Человеческая натура постоянно ищет какого-то сравнения. Невозможно просто сказать "это хорошо" или "это красиво". Сознание неизбежно подсовывает какие-то эталоны, или шаблоны, так трудно воспринимать мир с чистого листа. В первую секунду я испытала даже что-то вроде разочарования: Данила не шутил, гор-то здесь, действительно, нет. Величественные и захватывающие дух вершины Кавказа, на которые открывается панорама с верхней точки Домбая, слишком контрастны и ярки для сравнения с Горной Шорией. Это как после обжигающего крепкого рома пить тонкое легкое вино – оно сначала покажется пресным и неинтересным. И только после второго-третьего глотка начнут пробиваться оттенки благородного вкуса и аромата.

Шория – горы пожилые, в них нет кавказской напряженности и суровости. Они как колыбельная мелодия – плавные и спокойные, добрые и ласковые, в них есть что-то женственное и умиротворяющее. После каждого подъема я обязательно хоть полминутки да вглядывалась в туманные волны горизонта, и постепенно начала прямо физически чувствовать, как мои мысли и эмоции разглаживаются под мощными длинными энергетическими потоками Шории.   Можно отметить и чисто практические плюсы относительной равнинности Шерегеша. Во-первых, здесь напрочь отсутствует лавиноопасность при более чем достаточном количестве снега, во-вторых, организму не требуется акклиматизация, небольшой перепад высоты позволяет легко дышать, и в третьих, резко-континентальный климат обеспечивает именно те неповторимые качества снега – сухость и легкость.   Снег доставлял мне такое удовольствие, что хотелось просто купаться в нем, есть и пить его, или просто смотреть, смотреть на него, не отрываясь. Наверное, что-то подобное испытывает путник, прошедший через пустыню и оказавшийся в оазисе с полноводным ключевым источником.

Три года назад мне довелось двух партнеров по бизнесу – француза и датчанина – возить на культурную программу в Суздаль. В это время там случился мороз под 30, а поскольку соль или мазут на дороги там не льют, то снег там был тоже вполне настоящим. И пока мы шли от машины до ресторана, они записывали на диктофоны своих мобильников звук скрипящего снега. Для них это была экзотика, забавное приключение. А я от скрипящего и белого как крахмальное белье снега испытывала настоящую острую ностальгию. В Шерегеше снег скрипит даже при -5. А еще он не слеживается, не утрамбовывается в бетон и почти не укатывается, оставаясь легким и поразительно удобным для катания даже после второй недели без снегопадов.

"Сестра, дык елы-палы…" Когда мы ехали в Шерегеш, моя сестра Леночка и ее дочь Сашка в один голос уверяли нас, что едут исключительно за компанию с нами, что никаких горных лыж им не надо, и что спуск с гор – это совершенно не их стихия, и никакого рвения к этому они в себе не наблюдают. Мол, они погуляют там и подышат свежим воздухом, возможно, сходят на турбазу "Медвежонок" прогуляться на беговых лыжах. В первый день практически так оно и получилось. Они гуляли по горам, катались на креселке вверх-вниз, сидели в кафешках и даже не поглядывали в сторону прокатов снаряжения. Потом был вечер, уха из форели, местная вполне приличная водочка, фильмы про фри-райд, которые показывали нам хозяева, наши горящие глаза и рассказы взахлеб о катании…

Что-то произошло, видимо, именно в этот момент, вирус снегоголизма зацепил и их, и на утро мы уже всей честной компанией с утра пораньше атаковали прокат "Приют Райдера". Для всех, кто приезжает в Геш без своих лыж и досок, я бы порекомендовала именно этот прокат, это был какой-то оазис цивилизованного отношения к клиентам. Доски и лыжи заботливо подбирались по росту, весу, уровню катания и потребностям. Ребята одинаково уважительно и увлеченно консультировали и наших чайников, и Данилу, который попросил на пробу слаломные лыжи вместо своих фрирайдовых.

Пума как миссионер, обращающий в праведную религию двух новых подопечных, радостно удалилась с Сашкой с Лизкой на пологий склончик, Данила ускакал наверх тестировать новые снаряды, а мы с сестрой поковыляли к нижнему бугелю. Я чувствовала на себе внятную ответственность: еще бы, мне надо было не спугнуть этот ее неведомо откуда взявшийся порыв встать на горные лыжи, пробившийся из-под твердых убеждений и нежелания. Я старалась припомнить, какие слова говорил мне Данила тогда в Волене, когда я стояла в лыжах на склоне в полном оцепенении и ужасе оттого, что лыжи легко и охотно едут вниз, а остановить это движение мне представляется возможным только посредством падения. "Меньше понтуйся, больше кантуйся!" – вспомнила я выразительную фразу. А еще я подумала, что очень важно показать, что в любой момент можно остановиться, что неконтролируемая скорость – это зло, что нужно ехать только так, чтобы полностью владеть ситуацией, постепенно наращивая темп вместе со своей уверенностью. Кажется, все это пошло сестре на пользу, так как через два часа, когда Данила заморил первый голод катания и подъехал к нам, чтобы сменить меня в нелегком инструкторском деле, Ленка уже сносно преодолевала пологую часть горки. "Какие же вы смешные, – хихикал Данила, – делаете одинаковые ошибки! Ты каталась точно так же два года назад!" – "Дык, мы ж с сестрой близнецы-братья, хоть она и старше меня на 9 лет". Оставив их на склоне, и несясь вниз к бугелю, я заметила Лизку с Сашкой, упорно и увлеченно воюющих с досками под опытным пуминым руководством. "Потерян один лыжник, найдено два бордера", – подумала я.

День заключительный. "Но вот выпал снег, и я опять не знаю, кто я…" В прошлом сезоне в Домбае свежевыпавший снег свел на ноль все мои представления о себе как о горнолыжнике. За один спуск тогда я упала раз десять, один раз после падения полчаса искала лыжи, а другой раз неудачно дернула колено, и прихрамывала потом еще почти месяц. В общем, от пухлого рыхлого снега у меня остался внутри осадок страха, и каждый раз, когда все пили "за снег" и всячески шаманили о приходе снегопада, я малодушно держала под столом скрещенные пальцы, да простят меня друзья-лыжебордеры. Утром мы проснулись затемно, и поняли, что из окна не видно соседнего дома. Снег летел сплошной стеной, если можно так выразиться – шел как из ведра. Я накрылась одеялом с головой и сказала: "Не пойду на гору" –  "Да ладно?! – удивился Данила. – Почему?" – "Я боюсь пухляка. Мы так замечательно катались вчера, лучше я уеду с этим настроением, чем испорчу себе все впечатление. Я сейчас выйду на гору и просижу весь день в кафе, я же не смогу спуститься даже разок! Ведь его насыпало полметра уже!"

Пока я все это говорила, руки как-то сами собой нашарили термобелье и вот под хихиканье окружающих я, уже одетая в лыжную одежду, завтракала, нетерпеливо поглядывая за окно – скорее бы рассвело! В 8.30 на горе еще совсем мало народу, а бугели до 9.30 работают бесплатно. Я выехала на серединку горы (побоялась пока лезть на верх, на крутой лоб) и аккуратно начала движение вниз. Страшно! Лыжи идут где-то под снегом. Надо приноровиться находить равновесие, не загружая носки. Я остановилась. Тишина. Медленно и густо падал снег, поглощая все звуки и замедляя движения. И хоть я и совсем не язычница, и даже в приметы почти не верю, тут у меня откуда-то из глубины души вырвалась отчаянная тирада: "Миленький, родной сибирский снежочек! Пожалуйста, не кусай меня за ноги, не пугай меня, не роняй! Позволь мне покататься, научи меня не бояться этого белого пуха!" Я оглянулась – не слышал ли кто? Только узенькие елочки, устремленные ввысь. И снег отпустил! И я поехала. Вдруг я поехала ровно, без соскабливания, с равномерной удобной скоростью, легко связывая дуги в одну большую синусоиду. Так вот что такое этот знаменитый шерегешский "паудер"! Такое ощущение, что ты плывешь, как большая рыбина под водой, плавно и сильно изгибая длинное тело, только еле слышный шорох сопровождает твое животное движение. Ради одного этого чувства стоило ехать за тридевять земель. После снегопада к обеду опять вышло солнце.

Совсем не хотелось уезжать из этого музея снега. И надеюсь, то чувство снежного голода, которое мы не успели насытить за короткие четыре дня, приведет наши лыжи сюда вновь. Готовьте снег!

P.S. Напоминаем, что стать Sпецкором Sibnet может каждый из Вас! Для отправки статьи Вы можете воспользоваться разделом "Мои материалы" Вашего профиля либо почтой — mors@support.sibnet.ru.

Видео по теме